Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
– Ракета! – выкрикнул Чучундра.
Этого стоило ожидать. Я отшагнул от «Мымры», встал в полный рост и вскинул ружье к плечу. Перед моим лицом расцвел цветок голографичсекого прицела и я сразу увидел приближающуюся биотехнологическую ракету. Вот только платформа схитрила, и ракета была не одна, а две, одна за другой. Ясно было, что я даже ради спасения жизни не успею перезарядиться, чтобы поразить обе.
Честно говоря, меня это здорово деморализовало. Я не знал, выдержит ли «Мымра» прямое попадание или нет, но все же одно попадание лучше двух, а потому мне следовало собраться в полной мере и сбить на траектории хотя бы одну тварь.
Метка на прицеле из рубиновой стала янтарной, это означало, что ракета приближается к точке возможного поражения. А когда метка окрасилась изумрудным цветом, я прижал спусковую пластину. Стартовый заряд был мощным, и мне как следует приложило в плечо отдачей, через миг врубился маршевый двигатель, и мой снаряд умчался вдаль, оставляя дымный след. Но перезарядиться я не успевал точно, я даже второго заряда не взял.
Ухнул новый залп «Мымры». Я боялся, что Чучундра все же сменил профиль от страха, и выстрелил по второй ракете, но нет, снаряды ушли в море. Рев приближающейся ракеты уже был слышен, и тут произошло то, чего я не ожидал. Чучундра протянул мне через люк заряженное и полностью готовое к бою ружье.
– Люк задрай! – приказал я, принимая оружие, и вскидывая его к плечу.
Ракету уже было видно глазами, когда я прижал пусковую пластину. Два снаряда встретились метрах в двухстах от пляжа и на высоте метров в сто. Ружейный заряд прошил лобовой обтекатель и рванул внутри, вызвав детонацию нитрожира. А в брюхе ракеты его до хрена.
Короче, я даже не понял, что произошло, только вспышку помню, и все. А потом очнулся, лежу на спине, вокруг все горит, а Чучундра носится вокруг меня с огнетушителем и сбивает пламя с травы. И тут я почувствовал боль, да такую, что у меня чуть мозг не взорвался, я глянул на кисти рук, думая, что там одни головешки остались, но ничего страшного не увидел, ну, пара ожогов от травы, не более.
Отбросив опустевший огнетушитель, Чучундра за шиворот затащил меня в люк и оставил на полу отсека, а сам помчался куда-то наружу, я не понял зачем. У меня лишь одна мысль в голове крутилась, что надо дать еще один залп, чтобы прикрыть Ксюшу. Но когда я дополз до огневого пульта, стало ясно, что взрывом свернуло направляюще, поскольку монитор показывал критическую неисправность и неготовность к стрельбе. Зато радар продолжал работать, и я увидел, что Бодрый возвращается, но к нему со всех сторон мчатся торпеды, а у Чернухи не хватает огня. И вдруг еще один гарпун ушел к цели, потом еще и еще. Не понимая, что происходит, я высунулся из люка, и увидел, как Чучундра без гидрокостюма, в одной униформе, вынырнул из воды, продышался, и снова погрузился на задержке дыхания. В руке у него был мой карабин, который я бросил, когда выбрался из воды.
Если бы не Чучундра, Бодрому бы не успеть. А так он дотащил Ксюшу до берега на своем водомете, все выбрались из воды и бросились к «Мымре». Чернуха на ходу сняла шлем, отдала его вместе с карабином голой Ксюше, первой забралась в люк, села в кресло пилота и запустила турбину. Остальные протиснулись на свободные места. Люк встал на место, «Мымра» сдала задним ходом, развернулась на выгоревшем участке леса и устремилась к Озеру Непослушания, как мы его прозвали. Там у нас был развернут пункт связи.
Глава 20. «РЕМОНТ»
«Мымра», прогибая кустарник на заросшей грунтовке, докатила до шоссе, взвыла турбиной, вскарабкалась на стеклон и, набирая ход, покатила на запад. Ксюша, никого особо не стесняясь, натянула на голое тело штаны и форменную рубаху с эмблемой охотников на рукаве. Впрочем, после нашей ночи непослушания, стеснению в команде попросту не осталось места. От Ксюшиного гидрика, каркаса и снаряжения не осталось вообще ничего, все слизало ударной волной близких взрывов
– Дали нам просрасться, – первым нарушил тишину Чучундра.
– И боекомплект извели порядком, – глянув на индикаторы, добавил я. – Бомбы полностью, ракет немного осталось, но какой с них толк, если направляющие перекосило?
– Боекомлект как раз есть, – пробурчал Чучундра. – В арсенале бомбовые кассеты, кассеты с ракетами, и патронов до хрена. Но кроме пулеметов и главного калибра у нас ничего не работает.
Чернуха сбавила ход и выкатила на перпендикулярную мощеную дорогу, ведущую на север, к Озеру Непослушания. После того, как мы встретили львов, у нас отпали всякие опасения по поводу возможной встречи с одичавшими людьми. Никаких следов недавней разумной деятельности мы не встретили на всем пути, а потому без затей разбили у озера нормальный лагерь с четырьмя палатками, в одной из которых устроили жилье мы с Ксюшей, в другом Чернуха с Чучундрой и Бодрым, а в двух других располагался приемо-передающий центр дальней связи, камбуз и складские помещения. Озеро располагалось на достаточном удалении от моря, чтобы можно было не опасаться земноводных тварей. Отличный форпост для штурма бездны.
Честно говоря, мы не особо рассчитывали убить платформу с первого раза, но все же понесенные нами технические потери несколько меня деморализовали. Чтобы меньше грузиться, я стал собирать в голове отчет для Вершинского, сколько по моему мнению может понадобиться сил для более успешного нападения на платформу.
Чернуха, между тем, съехала с дороги, и по нашим старым следам покатила к озеру через степь, местами поросшую кустами христовой колючки, кривыми деревцами миндаля, а у самой воды пирамидальными тополями. Раньше, до войны, в восточной части озера было нечто вроде места отдыха, мы нашли там разрушенную эстраду из белого камня, несколько десятков рядов бетонных возвышений, видимо, на них сидели зрители, и облупившееся бетонное изваяние мальчика с моделью планера в руке. Когда-то ко всему этому вела дорожка, вдоль которой высадили тополиную алею, но за многие годы старые тополи дали потомство в виде зарослей молодых деревьев. У самого озера мы нашли круглую площадку, вымощенную плитами из строительного композита и отгороженную от воды полукруглыми перилами из порядком поржавевших стальных труб.
Поначалу нас удивило, что парк для отдыха и развлечений кто-то устроил в степи, где нет никакого жилья, но потом, при обходе озера, в северной части мы нашли довольно обширную и странную на наш взгляд жилую зону. Это была большая квадратная площадка, полкилометра на полкилометра, полностью покрытая стеклоном, и отгороженная забором из металлической сетки, закрепленной на столбах из стальных труб. По всей площадке виднелись ровные ряды небольших фундаментов из дешевого рыхлого композита. Вообще это нас испугало, если честно, потому что фундаменты от домов не остаются просто так. Обычно дома сносит взрывом, а это означало, что платформа, не смотря на наши расчеты, могла добивать сюда ракетами. Но затем до нас дошло, что никаких взрывов тут быть не могло, иначе бы ограждение из сетки точно снесло, а она стояла, ржавая, местами покосившаяся от просадок грунта, но не имевшая никаких следов повреждений взрывами. Мы исследовали фундаменты, и обнаружили потеки от расплавленных полимерных панелей. И стало ясно, что не взрывами уничтожены эти домики, а пожаром. Это нас успокоило.
Бодрый предположил, что тут мог быть поселок каких-то рабочих или ученых, а Чернуха сказала, что раньше в такие поселки свозили детей для летнего отдыха. Но по мне для летнего отдыха домики располагались слишком уж далеко от моря. Никаких предметов быта нам найти не удалось, ни осколков посуды, ни чайников. Лишь в середине поселка мы обнаружили пятиметровый круг, вымощенный керамической плиткой, а из него торчали трубы с жидкостными кранами, словно тут мыли людей или какую-то технику. Не найдя никаких артефактов, мы больше не возвращались туда, а лагерь разбили на противоположном южном берегу озера.
Чернуха загнала «Мымру» между жилыми и техническими палатками, чтобы, если что, быстро можно было добраться до брони
